Plant-opera «WWW»: музыка + ботаника

Продолжается серия онлайн-трансляций опер команды Cooperation-lab, поставленных в 2019 году на фестивале «Архстояние». 22 мая в прямом эфире – plant-opera «WWW», опера растений. Это двухчастный междисциплинарный science/art проект (science опера), обращённый к вопросам взаимоотношений человека и растительного мира, трагедии «трудностей перевода» этих миров, сознания растений, биоэтики и биоцентризма. Мы спросили у русско-французской команды спектакля, что объединяет музыку и ботанику, какое из явлений природы кажется им наиболее музыкальным и что сегодня делает оперу – оперой.

Капитолина Цветкова-Плотникова

Между музыкой и ботаникой абсолютно ничего общего. В этом и была интрига их противопоставления. На самом деле, я бы даже сказала, что они в некотором смысле антонимы. Опера является синтетической, искусственной формой, созданной человеком, объединяющей гиперболизированные страсти и элементы, присущие лишь человеческому социуму, которые действуют в соответствии с системой номенклатуры абстрактных явлений – любви, смерти, времени. Этот вокабуляр имеет совершенно другие определения в растительном мире и, собственно, об этой дистанции, наивности контакта и перевода мы и говорим в спектакле. Есть, конечно, условные общности, такие как специфичность временной структуры, темпоральности, организация и цикличность. Но их основная сущность крайне противоположна.

Наиболее музыкальным является ветер. Он имеет пунктуацию, временную организацию, которая играет с массой звуков, активирует различные элементы и шумы. Таким образом, для меня наличие заветрений было очень важным элементом при выборе пространства для спектакля. К сожалению, это крайне важный элемент, который мы не смогли достойно записать и передать в видеоверсии, но именно ветер, который оживляет лес, хруст листьев, был нашим оркестром для солистов – растений и системы, которую мы создали.

В самом начале спектакля монолог Саши Ветровой, пересекающей поле, – это отсылка к тексту и пьесам Петера Аблингера WEISS/WEISSLICH 18. Это серия пьес – записей разных деревьев, которые совершенно не похожи один на другой: и сухой резкий звук хрустящих листьев берёзы, и мягкая, нежная и хриплая песня плюща. Последующий диалог-дуэт Саши и Лёши – просто перевод этой ситуации и явления на человеческий язык. Их голоса, тембры, характеры звучат абстрактно, но отличаются друг от друга, как и деревья, которые они в этот момент отождествляют.

Мне кажется, на вопрос «что сегодня делает оперу – оперой? уже положили и ещё можно положить много жизней. Есть много разных категорий и определений, например, известного Бернарда Шоу: «Opera is when a tenor and soprano want to make love, but are prevented from doing so by a baritone» или, не менее очаровательное: «Opera is when a guy gets stabbed in the back and, instead of bleeding, he sings». (Robert Benchley).

К сожалению, я считаю, что бесконечно переинтерпретирование репертуара приводит к умерщвлению жанра и его мумифицированию. Оно становится музейным, а оперные театры – склепами. Моя бабушка говорила, что вера умирает в церкви. Мне кажется, идентичный процесс – и в опере. Но это, скорее, относится именно к классической опере. Я думаю, что расщепление жанров и течений позволило изобразительному искусству прийти к принципу индивидуального словаря каждого художника. И с оперой происходит нечто подобное: оперой можно назвать всё что угодно, но важно понимать её корни, структуру, чтобы играть с ограничениями. Для меня опера – это многомерная и мультисенсорная структурированная организация времени, в центре конфликта которой – любовь и смерть. А ещё, любви до смерти и смерти за любовь. Эти двое, по сути, становятся неразделимыми и даже замещают друг друга.

Как у любой формы, у оперы есть своя система отсылок и стереотипов, которые крайне важны для переосмысления формы. «Музыкальный театр» как раз пересекает эти рамки, ссылки и форму, оставляя лишь музыку и театр. Опера же намного более обьёмна и мультижанрова: в моих работах я употребляю терминологию «жанровая флюидность» или «мультисенсореальность». К сожалению, наиболее глубокие размышления об этой именно форме (а не содержании) сейчас я вижу в изобразительном искусстве, например, в работах Анны Имхоф или проекта CARMEN/SHAKESPEARE Ольги Меса и Франциско Руиз де Инфанте. И это неслучайно, так как в теоретизации перформанса в 60-х годах Алан Капров (отец хэппенинга) и многие другие обращались к греческой мистерии, корням оперы, которую Камерата в XVI веке переосмыслила на свою политическую и социальную ситуацию: роялизм, доминирование слова, классовое разделение и т.д. Эпоха создала форму, которая долго жила и развивалась в уже рамках XVI века, а затем стала просто музейным искусством и деактуализировалась. В 60-е были уже другие взгляды, люди, ценности – «новая опера» приобрела совершенно иную форму.

Конечно же, существует масса интересных примеров современной оперы, особенно, в последние годы в России (оперы Электротеатра), Германии (Мюнхенская Биеннале, BAM!), но, как правило, это академическое направление мне менее интересно, так как чаще всего оно следует развитию классической оперы – калькирует или перерабатывает существующие структуры, приёмы, систему взаимоотношения слова /звука/ визуального, систему вертикальности работы (либреттист – композитор – режиссёр – художник).

Jean-David Merhi (Жан-Давид Мехри)

На самом деле, существует много параллелей между ботаникой и музыкой, на разных уровнях, но главное – они основываются на природных и логических явлениях. Разумеется, существует много научных фактов, сближающих музыку и мир растений, но больше всего, я думаю, нас вдохновило то, что опера говорит о людях, о жизни и смерти, а растения – живые организмы.

Для меня лучшим примером музыкальности в природе является сама природа. Фонография, которую вы можете встретить, например, в лесу, весьма сложна и интересна, и эти издаваемые природой звуки постоянно изменяются под влиянием разного рода

темпоральности. Природа меняется с каждым годом, сезоном, временем суток. В опере же есть акты, сцены и сама музыка, наконец.

Одной из основных задач этого проекта, ещё до того, как мы задумались о растениях, было создание «новой формы современной оперы». Опера – это жанр, и, конечно, у него есть свои законы и принципы, созданные много лет назад, но с течением времени и благодаря гениальным композиторам они менялись и развивались. Создание классической оперы для меня не вариант: пришло время изменить и переосмыслить этот жанр новым современным способом – веселее.

Arnaud Grandjean (Арно Гранжан)

Понимание нашей Вселенной – это, вероятно, дело мимесиса, которое требует синтеза. До Демокрита, платоновский Тимей разложил Вселенную на многогранники. Затем наука представила Вселенную, состоящей из атомов. И удивительно, но человек всё ещё понимает её как полигональную модель, трёхмерную копию. Я думаю, что опера не стремится представить нам другую Вселенную, но она делает эту работу, пользуясь другими инструментами – частотами. У оперы есть нечто общее с наукой, так как она стремится где-то и каким-то образом понять природу, с которой сталкивается. В одном случае – это модель Вселенной, созданной из звуков, в другом – созданной из фактов ... и кажется, что любой из этих способов основан на калиброванных ситуациях.

Я думаю, дождь проявляет тишину так же, как фотоплёнка проявляет пустые поверхности. Ударяясь о материю, капля воды понимает свой диапазон настройки, усиливает своё присутствие и связывает наш слух с пространством, из которого этот звук происходит. Бывают материи жадные – выпускают капли воды одну за другой, для регулярности.

Сегодня опера по-прежнему следует правилам сегодняшнего дня. Всё ещё находясь в погоне за невидимыми законами, всюду, куда бы она не направила свой взгляд, опера трансформируется в реальном времени. Затем, овладев законами этой материи, генерирует новые коды репрезентации, изменяющиеся от одного сценического жеста к другому. Сегодняшняя опера – это театр, но она уже не любит театральные здания. Сегодняшняя опера не нуждается в особой диспозиции, потому что опера – это синтез, и опера сама ее синтезирует. Сегодняшняя опера – это небольшое сообщество со своими особыми темами, инструментами работы и способами выражения.

Gabriel Jeanjean (Габриэль Жанжан)

Тема жизни – сложная, и она всегда была в центре внимания художников, а также учёных. Их роль часто состоит в том, чтобы перевести, написать картину настоящего. Художественные языки появляются в результате процесса длительных исследований, который приводит к неким открытиям. Работы должны быть представлены в виде публикаций или показов. В конечном счёте, искусство и наука должны стать частью коллективной истории, вот что делает их такими важными. С исторической точки зрения музыка и природа тесно связаны с древнейших времен. Этот вопрос становится особенно интересным, если его рассматривать с точки зрения «наук о данных». Там провода становятся длинами волн, а природа – генетическим кодированием и стохастическими формулами. Числа обладают определённым талантом объединять и наводить мосты. Разве подобного рода математическая абстракция не является хорошим началом для истории?Что сегодня делает оперу – оперой… Если отвечать, используя ключевые слова, я бы, вероятно, сказал так: ощущения, классицизм, эксперимент, синестезия, «грандиозность», эпопея и, возможно, немного магии?

Онлайн-трансляция "Оперы растений" пройдёт 22 мая в 19:00 на официальной странице арт-парка Никола-Ленивец в Facebook. Фото и видео материалы предоставлены участниками спектакля, а так же пресс-службой фестиваля Архстояние.